Школьные стихотворения, творчество, лирика Михаила Герасимова.
Дымят горбатые поля,
И жирно смазала онучи
Как деготь черная земля.
Кричу худой, уставшей кляче,—
Уперлась в грязь, хоть не кричи.
В овражках снег последний плачет,
И бродят черные грачи.
Грачи по снегу, что монахи,
Гуляют чинно и галдят.
Парнишка в продранной рубахе
Гоняет по холмам телят.
Свистит на кочке рыжий суслик,
За ним упала узко тень.
Ручьи — серебряные гусли
Звенят немолчно ночь и день.
И светлыми весна глазами
Глядит на пашни, на село,
И над горбатыми полями
Опять сиянье расцвело.
Пронижем глубину до дна.
Как золотым цветущим маем
Душа весенняя пьяна!
Нет меры гордому дерзанью:
Мы — Вагнер, Винчи, Тициан.
Мы новому музею — зданью
Воздвигнем купол, как Монблан.
В кристаллах мрамора Анжело,
И все, чем дивен был Парнас,
Не то ли творческое пело,
Что током пробегает в нас?
Воспитывали орхидеи,
Качали колыбели роз,—
Не мы ли были в Иудее,
Когда любви учил Христос?
Мы клали камни Парфенона
И исполинских пирамид,
Всех сфинксов, храмов, пантеонов
Звенящий высекли гранит.
Не нам ли на горе Синая,
В неопалимой купине,
Как солнце, красный стяг, сияя,
Явился в буре и огне?
Мы все возьмем, мы все познаем,
Пронижем неба бирюзу.
Как сладко пить цветущим маем
Животворящую грозу!
В нем небо звездное ясней,
Люблю куски стальных болванок,
Меж вальцев превращенных в змей.
Люблю, когда под паром молот
Сжимает сталь в снопах лучей,
Люблю ковать, силен и молод,
У пасти огненной печей.
Люблю парить в полете смелом -
Ведь я волен, ведь я ничей,-
Железным извиваться телом,
Как домны золотой ручей.
Люблю я труб заводских струны,
Гудок, будивший паром медь.
Я знаю - красный флаг коммуны
Над миром будет пламенеть.
Их золото я полюбил...
По раскаленной глыбе стали
Ритмично молот бил и бил.
Меня волнует вздох металла,
И крики искр — весна, весна
Пусть просочится зорькой алой
Сквозь дымный переплет окна!
Весна, какие голубые
Пространства, поле и река!
Стреляли искры золотые
Из-под стального кулака.
Какими светлыми глазами
Глядят завода корпуса!
В машинах, рычагах над нами
Не вой, а — птичьи голоса.
Прозрачно-хрупки зори стали
В сияньи золотистых крыл...
По раскаленной глыбе стали
Ритмично молот бил и бил.
Вдали от улиц и людей
Кидать пригоршни желудей
В платок тумана голубого.
Они — как золотые пули,
Что прожужжали и уснули.
Какая тишь, какой покой,
Какую вижу даль со взгорья!
А лес — что огневое взморье —
Чуть плещет пламенной листвой.
Сочатся дубом и рябиной
Опушек рыжие обрывы,
Блестят под паутиной нивы.
А в небе пояс журавлиный
Протянут млечною струей
Над присмиревшею землей.
Где жизнь смирением горда,
На грозный зов сиренных пений
Пришли в стальные города.
Был каждый в пламя горна брошен,
Кипящей сталью опален,
Кандальным звоном обострожен,
Железным пеплом опылен,
Обвенчан факелом завода,
Его зарницей озарен,
Обласкан музыкой приводов,
Орлиной дробью шестерен,
Обрызган искрами металла,
Крещен в купели чугуна,—
И вот осталенною стала
Златосоломная струна.
Как сон, смиренная забыта
Преклонновыйная межа,
Душа горящая облита
Звенящим валом мятежа.
Завод — как водопад жестокий,
Струятся медь, чугун, руда,
Электропламенные токи
В стальные мускулы труда.
Стал каждый пламенным баяном
Кующих звонов, красных струн,
Грозово-вскрыленным титаном,
Зари Грядущего — трибун.
Мерцает золотой маяк,
Над океаном зыбкий мрак
Он косит огненной косою.
Сверкнув над синей бездной, тает
Барашков пенная кудель,
Упала в мокрую постель
Полудремотных чаек стая.
Мелькают светлые страницы
Осеребренных парусов.
Под лепет водных голосов
Уснули корабли, как птицы.
Люблю во тьме ловить мерцанье -
Лик осиянный маяка.
Люблю, когда его рука
Пронзает волны, город, зданья.
Леса — червонные дворцы,
Над ними переливной тучей
Повисли пьяные скворцы.
Вот сели у столба на струны,
Зовут под солнце южных мест.
На жнивий золотые дюны
Столб бросил потемневший крест.
Вот с проводов упали четки
И снова тают в синеве,
Лишь тень таинственно и четко
Ползет по высохшей траве.
Звените вольными крылами!
Сквозь слезы я смотрю в лазурь,
И хочется, взмахнув за вами,
Умчаться от осенних бурь.
Упорно рвусь в простор нездешний;
Где тает зной, цветет трава.
А здесь качается скворешня —
На пике будто голова.
Вишеньем с полей,
На вечерней крыше —
Митинг голубей.
Воркотня и крики
У трибуны труб.
Свежей земляникой
Веет старый дуб.
С музыкой и песней,
Сбросив снежный сон,
Льет река чудесней
Ледоходный звон.
Лес, зарей одетый,
Машет и зовет.
Свеял свитки света
Пламенный завод.
Вдохновенны ржанья
Зубчатых колес.
Вешние желанья
Ветер нам принес.
Синеблузой птицей
Каждый рвется в даль.
Как сияют лица,
Как сверкает сталь!
Месяц в синем своде
Пригвожден звездой,
Ночь зарю уводит
Звездною уздой.
В аллеи каменных домов
Пришел я, веснами обвитый,
На зов торжественных гудков.
Я раздружился с ветром воли,
Забыл безудержный размах,
И ширину родных раздолий,
И землю мягкую в цветах.
Я променял на камень жесткий
Шелка баюкающих трав,
Я полюбил цветные блестки
И шумы уличных забав.
Захвачен в быстрые потоки,
Я стал душе своей чужей,
И стали мне как сон далекий
Былые дни среди полей.
И все живительней огонь.
Как гладит лед на талой крыше
Его горячая ладонь!
Снежок в слезах лучист и ясен,
Весь мир улыбкой удивлен.
Я — зачарованный, как ясень,
Я — соком жизни напоен.
Как ярко даже в мутной луже
Веселые цветут лучи!
В душе, разбуженной от стужи,
Лучистый день крылом стучит.
Любовь струится страстным током
В крови и молодой коре,
В полете лебедей высоком
На расцветающей заре.
В душе безгневно горечь тает,
Зимы расторгнув синий лед,
Она, как ласточка, взлетает
В иной восторженный полет.
Всхлипывают и рыдают,
А ветер, обнаженье кончив,
Лохмотья мне в лицо кидает.
Качаясь, плачут горькой песней,
Но просеки меж них чисты,
И все нежней и бестелесней
Рой отлетающей листвы.
На умирающих березах
Как остро зеленеет мох.
Как допевают птицы в лозах,—
От них бы отлететь не мог.
Моя душа подбитой птицей
На пиках вздыбленных ветвей
В осенний перелет стремится
Под тихий посвист журавлей.